Текст №1
В. Каргалов
«Опустошение русских земель татарскими погромами и систематическое
ограбление русского народа ордынскими данями имели крайне тяжелые последствия
для страны. Городское ремесло было подорвано разрушением городов и уводов в
плен ремесленников, крестьянское хозяйство разорялось татарскими ратями и
тяжелыми выплатами в Орду, экономические связи города с деревней оказались
разрушенными, ухудшились условия внешней торговли. Хозяйство русских княжеств
переживало во второй половине 13 века период упадка. Монголо-татарское
завоевание задержало экономическое развитие Руси.
Дальнейшему закрепощению крестьян способствовали и татарские «переписи».
Обязательность регулярно выплачивать ордынскую дань, которая проходила через
руки собственных феодалов, усиливала зависимость крестьян и прикрепление их к
земле.
Монголо-татарское завоевание привело к усилению феодального гнета.
Князья выступали как проводники ордынской политики (во всяком случае, во второй
половине 13 столетия) и могли рассчитывать на поддержку хана.
Непосредственным следствием «татарского погрома» было ослабление
великокняжеской власти.
Татарские погромы, нанесшие страшный удар хозяйству феодальной Руси,
разрушили объективные предпосылки будущего государственного объединения русских
земель».
Текст №2
С. Соловьев
«Условия, на
которых татары принимают к себе в подданство какой-нибудь народ, суть
следующее: жители подчиненной страны обязаны ходить с ними на войну по первому
востребованию, потом давать десятину от всего, от людей и от вещей. Требуют
также, чтоб князья подчиненных стран являлись без замедления в Орду и привозили
богатые подарки хану. В противном случае по донесению баскаков (представителей
ордынского хана в русских городах, собиравших дань) является толпа татар,
которая истребляет ослушников, опустошает их город или страну. Во время
пребывания в Орде у великого хана Плано
Карпини (итальянский монах, по заданию папы Иннокентия 4 отправившийся в
столицу монгольских ханов с дипломатической миссией и для сбора сведений)
заметил необыкновенную терпимость хана относительно чуждых вероисповеданий;
терпимость эта была предписана законом: в самом семействе хана были христиане;
на собственном иждивении содержал он христианских духовных греческого
вероисповедания, которые открыто отправляли свое богослужение в церкви,
помещавшейся перед большою его палаткою.
По
уставу Чингисхана (основателя монгольской империи) служители всех религий были
освобождены от платежа дани».
Текст №3
Л. Гумилев
«В древней
Руси отрицательное отношение летописцев к татарам проявилось не в 13 веке, а
столетие спустя, когда узурпатор Мамай стал налаживать связи с католиками
против православной Москвы.
После похода
Батыя в 1237-1240 гг., когда война кончилась, языческие монголы, среди которых
было много христиан, с русскими дружили и помогали им остановить немецкий
натиск в Прибалтике.
Мусульманские ханы Узбек и Джанибек (1312-1356гг.) использовали Москву
как источник доходов, но при этом защищали
ее от Литвы. Во время ордынской
междоусобицы Орда была бессильна, но русские князья и в это время вносили дань.
Вряд ли
такое объединение народов следует называть «игом». И поэтому нет необходимости
обвинять русских князей в том, что они договорились с татарами о взаимной
помощи против наступающих с запада немцев, литовцев и венгров. Зачем называть
братский народ потомками «диких грабителей»? Да, они воевали жестко. Но эта
жестокость была вполне в духе того времени. Просто татары воевали более удачно,
чем их враги. Можно ли их обвинять за это?
До Батыя,
а точнее в 1169г., Киев опустошил Андрей Боголюбский, отдавший столицу Руси на
трехдневный грабеж своим ратникам, как поступали только с чужими городами. В
1203г. то же самое сделал и князь Рюрик Ростиславич Смоленский.
Великороссия, тогда именовавшаяся Залеской Украиной (северо-восточная
Русь), добровольно объединилась с Ордой благодаря усилиям Александра Невского,
ставшего приемным сыном Батыя. А
исконная древняя Русь – Белоруссия, Киевщина, Галиция с Волынью – почти без
сопротивления подчинились Литве и Польше. И вот, вокруг Москвы – «золотой пояс»
древних городов, которые при «иге» остались целы, а в Белоруссии и в Галиции
даже следов русской культуры не осталось.
Утверждаю,
что русские князья и бояре считали, что выгоднее иметь не очень сильного
союзника за широкими степями, каким была Золотая орда, чем Ливонский орден и
Польшу на переднем крае агрессивного рыцарства.
Без друзей жить нельзя, и тогда возник
союз полухристианской Орды и христианской Руси, эффективный до перехода хана
Узбека в ислам в 1312г.
Полагаю, что
«нашествие» Батыя было на самом деле большим набегом, кавалерийским рейдом, а
дальнейшие события имеют с этим походом лишь косвенную связь».
ВЫБОР РУССКИХ КНЯЗЕЙ ГЛАЗАМИ ИСТОРИКОВ
(тексты для самостоятельного чтения и для подготовки к
уроку)
I. ИЗ "ИСТОРИИ РОССИИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН"
С.М.СОЛОВЬЕВА
Даниил [Галицкий] отправился в путь [в Орду], приехал в
опустошен ный Киев, где сидел боярин Димитрий Ейкович, посланный туда великим
князем Ярославом Суздальским; в Киеве Даниил остановился в Выдубицком
монастыре, созвал братию, попросил их отслужить молебен, чтоб Бог по миловал
его, и поплыл по Днепру в сильной тоске, видя перед собою беду грозную. В
Переяславле, стольном городе прадеда своего Мономаха, он уже встретил татар...
Западные путешественники рассказывают о тяжком впечатлении,
ко торое произвело на них первое знакомство с татарами, показавшимися им
какими-то демонами; такое же тяжкое впечатление произвели татары и на Даниила,
по свидетельству летописца: варварские обряды, суеверия вну шали глубокое
отвращение сыну Романову; с ужасом думал он, что все при ходящие к хану
подчиненные владельцы должны исполнять эти обряды, ходить около куста,
кланяться солнцу, луне, земле, дьяволу, умершим, на ходящимся в аде предкам их
ханским.
В черных мыслях приехал Даниил на Волгу, в Орду Батыеву, и
первая весть, услышанная им здесь, не могла его утешить: пришел к нему слуга
великого князя Ярослава Суздальского и сказал:
—Брат твой Ярослав кланялся кусту, и тебе кланяться.
— Дьявол говорит твоими устами, — отвечал ему на это Даниил,
— да заградит их Бог,
К счастию, Батый не потребовал от него [Даниила] исполнения
суеверных обрядов. <...>
Пробывши двадцать пять дней в Орде, Даниил достиг цели своей
поездки: хан оставил за ним все его земли. Приехавши в Русь, он был встречен
братом и сыновьями, и был плач об его обиде, говорит летописец, но еще больше
радовались, что увидели его опять здоровым.
Даниил мог немного утешиться немедленным полезным следствием
своей поездки к хану: король венгерский, испуганный не столько Ярославскою
победою, сколько благосклонностию Батыя к Даниилу, тотчас же прислал к
последнему с предложением мира и родственного союза, который прежде отвергнул.
Даниил изъявил сперва сомнение в искренности короля; но митрополит Кирилл
съездил в Венгрию и уладил дело: Лев Данилович женился на дочери королевской, и
Даниил отдал королю пленников венгерских, взя тых при Ярославле.
Но чем спокойнее было княжение Даниила внутри, чем славнее
стано вился он между соседними государями европейскими, тем тягостнее была для
него злая честь татарская, и он стал искать средств к свержению ига. С одними
средствами Галича и Волыни нельзя было и думать об этом; сломить могущество
татар, отбросить их в степи можно было только с помощию но вых крестовых
походов, с помощию союза всей Европы или по крайней мере всей восточной ее половины.
Но о крестовом союзе католических государств нельзя было
думать без главы римской Церкви, от которого должно было изойти первое, самое
сильное побуждение; князь русский мог быть принят в этот союз только в качестве
сына римской Церкви—и вот Даниил завязал сношения с папою Иннокентием IV о
соединении Церквей.
Легко понять, как обрадовался папа предложениям галицкого
князя; писъмо за письмом, распоряжение за распоряжением следовали от его имени
го случаю присоединения Галицкой Руси. Он отправил доминиканского мо наха
Алексея с товарищем для безотлучного пребывания при дворе Даниила, поручил
архиепископу прусскому и эстонскому легатство на Руси, по зволил русскому
духовенству совершать службу на заквашенных просви рах [в католических храмах
при причастии применяются опресноки, т.е. используется иная технология выпечки
хлеба, претворяющегося во время литургии в Тело Христово], признал законным
брак Даниилова брата Ва силька на одной из родственниц, уступил требованию
Даниила, чтобы никто из крестоносцев и других духовных лиц не мог приобретать
имений в рус ских областях без позволения князя.
Но с самого уже начала обнаружилось, что связь с Римом не
будет продолжительна: время Крестовых походов прошло, папа не имел уже прежне
-го значения, не мог своими буллами подвинуть целой Европы против Востока: в
1253 г. он писал ко всем христианам Богемии, Моравии, Сербии и Померании об
отражении татарских набегов на земли христианские и пропо ведовании крестового
похода; но это послание не произвело никакого дей ствия; то же в следующем
году—писал он к христианам Ливонии, Эстонии и Пруссии, и также безуспешно.
Вместо помощи против татар папа предлагал Даниилу
королевский титул в награду за соединение с римскою Церквию. Но Даниила не мог
прельстить королевский титул. "Рать татарская не перестает: как я могу
принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?"—приказывал отвечать он
папе.
В 1254 г., когда он [Даниил] был в Кракове у князя
Болеслава, туда же явились и послы папские с короною, требуя свидания с
Даниилом; тот отделался на этот раз, велевши сказать им, что не годится ему с
ними видеться в чужой земле. На следующий год послы явились опять с короною и с
обещанием помощи; Даниил, не полагаясь на пустые обещания, не хотел сперва и
тут принимать короны, но был уговорен матерью своею и князьями польскими,
которые говорили ему:
— Прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на
поганых. С другой стороны, папа проклинал тех, которые хулили православную веру
греческую, и обещал созвать собор для рассуждения об общем соеди нении Церквей.
Даниил короновался в Дрогичине; но событие это осталось без
след ствий; видя, что от папы не дождаться помощи, Даниил прервал с ним вся кие
сношения, не обращая внимания на укоры Александра IV; впрочем, ти тул
королевский остался навсегда за князем галицким.
Предоставленный одним собственным средствам, Даниил не
хотел, од нако, отказаться от мысли о сопротивлении татарам: укреплял города и
не позволял баскакам утверждаться в низовьях днестровских.
Ближайшим соседом Данииловым в Приднепровье был баскак
Куремса, не могущий внушить большого страха галицкому князю, так что в 1257 г.
последний решился предпринять наступательное движение против татар и побрал все
русские города, непосредственно от них зависевшие.
В1259 г. войско Куремсы явилось у Владимира, но было отбито
жителями, сам Куремса не мог взять Луцка, потому что сильный ветер относил от
го рода каменья, бросаемые татарами из машин, Но в 1260 г. вместо Куремсы
явился другой баскак, Бурундай, с которым не так легко было управиться; Бурундай
прислал сказать Даниилу:
— Я иду на Литву; если ты мирен с нами, то ступай со мною в
поход. Опечаленный, Даниил сел думать с братом и сыном: они хорошо знали, что
если Даниил сам поедет к Бурундаю, то не воротится с добром за явную войну с
Куремсою, и потому решили, что Василько поедет за брата. Василько отправился,
на дороге встретил отряд литовцев, разбил их и привез сайгат (трофеи) к
Бурундаю; это понравилось татарину, он похвалил Василька, поехал с ним вместе
воевать Литву и после войны отпустил домой. <... >
Таким образом, Даниил, обманутый слабостью Куремсы, рано
начал действовать против татар и поплатился за преждевременную смелость
городами галицкими и волынскими; но, с другой стороны, Даниил не ошибся
относительно выбора главного средства сопротивления против степных пол чищ,
именно укрепления городов (Соловьев СМ. История России с древ нейших времен.
Кн. II. М„ 1988. Т. 3. С. 169—172).
2. ИЗ КНИГИ Л.Н.ГУМИЛЕВА "ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ВЕЛИКАЯ
СТЕПЬ"
Компромиссная политика Даниила Романовича не дала тех положительных
результатов, которых можно было бы от нее ожидать. Не будем забы вать, что
правитель небольшой державы зависит от своих подчиненных не менее, чем они от
него. Приказ можно не выполнить, из рядов войска сбе жать, дипломатическую
миссию исказить, князя не восхвалять, а осуждать или высмеивать. Феодальная
оппозиция многообразна и неуловима; важно только, чтобы у людей была
возможность выбора между политическими программами и направлениями, а тут их
было целых три.
В Ростово-Суздальской земле к татарам отнеслись
положительно. Удельные князья поехали в ставку Батыя, где их [князей]
пожаловали их же владениями и с миром отпустили по домам. В Великороссии
согласились с тем, что Русская земля стала земля "Канови и Батыева",
т.е. признали сю зеренитет монгольского хана (хотя престол в это время был
вакантным) и Батыя как старшего в роде Борджигинов, и что "не подобает на
ней жити, не поклонившися им" (Насонов А.Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940.
С. 10—11).
Такое решение было оправдано внешнеполитической обстановкой.
На западной границе шла жестокая война, и левонцы вешали русских пленни ков.
Сила была на стороне крестоносцев, имевших неограниченные ресурсы в европейском
рыцарстве, снабжаемом купеческой Ганзой и руководимом опытными политиками —
прелатами католической Церкви. Подчинение папскому престолу было обязательным
условием мира. Для Владимирского княжества второй фронт в этих обстоятельствах
был бы этническим само -убийством. И наоборот, Батый хотел установить с
русскими князьями искреннюю дружбу. <... >
Древнерусский настрой раскололся, а вместе с ним раздробился
и эт нос. При этом... каждый русский человек мог выбрать ту культуру, которая
ему больше подходила: западную, католическую, или восточную—православную,
несторианскую и монофизитскую, в Центральной Азии слившу юся в 1142 г. с
несторианской. Ясно, что ведущая роль принадлежала не догматике, а
мироощущениям, симпатичным друг другу.
Но было и третье направление — стремление к безоговорочному
объ единению с Западной Европой. <... >
В середине XIII в. в зените находились две могучие системы:
1) теократия папы
Иннокентия IV, победившего заклятого врага папства, императора Фридриха II, и
добившегося распадения Германской империи, а потом покончившего с Сицилианским
королевством—последним оплотом гибеллинов (1250—1266);
2) Монгольский улус
потомков Чингиса, в 1260—1264 гг. расколовшийся на части от внутреннего
пассионарного перенапряжения.
А между этими гигантами возникли два маленьких этноса,
которым при надлежало грядущее: Литва и Великороссия. <... >
Восемь миллионов обитателей Восточной Европы подчинились
четырем тысячам татар. Князья ездят в Сарай и гостят там, чтобы вернуться с
раско сыми женами, в церквах молятся за хана, смерды бросают своих господ и
поступают в полки баскаков, искусные мастера едут в Каракорум и работают там за
высокую плату, лихие пограничники вместе со степными батурами собираются в
разбойничьи банды и грабят караваны. Национальная вражда изо всех сил
раздувается "западниками", которых на Руси всегда было много. Но
успех их пропаганды ничтожен, ибо война продолжает идти: в Карпатах— с
венграми, в Эстонии—с немцами, в Финляндии—со шведами.
Вот эту систему русско-татарских отношений, существовавшую
до 1312г., следует назвать симбиозом (Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая
Степь. М.: Мысль, 1993. С. 526—528,539—544).
Комментариев нет:
Отправить комментарий